Статьи

В желтой жаркой Африке,В центральной ее части,Как-то вдруг вне графикаСлучилося несчастье.Слон сказал, не разобрав:видно, быть потопу!..В общем, так: один жирафВлюбился в антилопу. Тут поднялся галдеж и лай,И только старый попугайГромко крикнул из ветвей:Жираф большой —

«Змеи, змеи кругом — будь им пусто!» —Человек в исступленье кричал, — И позвал на подмогу мангуста.Чтобы, значит, мангуст выручал. И мангусты взялись за работу,Не щадя ни себя, ни родных, — Выходили они на охотуБез отгулов и выходных.

Грязь сегодня еще непролазней,С неба мразь, словно бог без штанов, —К черту дождь — у охотников праздник:Им сегодня стрелять кабанов. Били в ведра и гнали к болоту,Вытирали промокшие лбы,Презирали лесов позолоту,Поклонялись азарту пальбы.

Я весь в свету, доступен всем глазам, Я приступил к привычной процедуре — Я к микрофону встал, как к образам… Нет-нет, сегодня точно — к амбразуре. И микрофону я не по нутру — Да, голос мой любому опостылит! Уверен, если где-то я совру —

Она на двор — он со двора,-Такая уж любовь у них.А он работает с утра,Всегда с утра работает. Ее и знать никто не знал,А он считал пропащею,А он носился и страдалИдеею навязчивой: Что, мол, у ней отец — полковником,А у него —

От скучных шабашейСмертельно уставши,Две ведьмы идут и беседу ведут:» Да что-то брат-ведьмаПойти посмотреть быКак в городе нашем живут. Как все изменилось!Уже развалилосьПодножие Лысой горы.И молодцы вродеДавно не заходятОстались одни упыри»

Для меня эта ночь вне закона.Я пишу — по ночам больше тем.Я хватаюсь за диск телефонаИ набираю вечное 07. Девушка, здравствуйте!Как вас звать? Тома.Семьдесят вторая! Жду, дыханье затая!Быть не может, повторите, я уверен — дома!

Я помню райвоенкомат:«В десант не годен — так-то, брат.Таким как ты там невпротык…» И дальше — смех:Мол, из тебя какой солдат?Тебя — хоть сразу в медсанбат!..А из меня — такой солдат, как изо всех.Мол, из тебя какой солдат?

Почему все не так? Вроде все как всегда:То же небо — опять голубое,Тот же лес, тот же воздух и та же вода,Только он не вернулся из боя.Тот же лес, тот же воздух и та же вода,Только он не вернулся из боя. Мне теперь не понять, кто же прав был из

Кто кончил жизнь трагически, тот — истинный поэт,А если в точный срок, так — в полной мере:На цифре 27 один шагнул под пистолет,Другой же — в петлю слазил в Англетере. А 33 Христу — он был поэт, он говорил:Да не убий! Убьешь —

От границы мы Землю вертели назад —Было дело, сначала.Но обратно ее закрутил наш комбат,Оттолкнувшись ногой от Урала. Наконец-то нам дали приказ наступать,Отбирать наши пяди и крохи,Но мы помним, как солнце отправилось вспятьИ едва не зашло на Востоке.

— Где твои семнадцать лет?— На Большом Каретном.— Где твои семнадцать бед?— На Большом Каретном.— Где твой черный пистолет?— На Большом Каретном.— Где тебя сегодня нет?— На Большом Каретном. Помнишь ли, товарищ, этот дом?Нет, не забываешь ты о нем!

Нет меня, я покинул Расею!Мои девочки ходют в соплях.Я теперь свои семечки сеюНа чужих Елисейских полях. Кто-то вякнул в трамвае на Пресне:«Нет его, умотал, наконец!Вот и пусть свои чуждые песниПишет там про Версальский дворец!»

Мой друг уехал в Магадан.Снимите шляпу, снимите шляпу!Уехал сам, уехал сам,Не по этапу, не по этапу. Не то чтоб другу не везло,Не чтоб кому-нибудь назло,Не для молвы, что, мол, чудак,А просто так, а просто так. Быть может кто-то скажет: —

В который раз лечу Москва — Одесса,Опять не выпускают самолет.А вот прошла вся в синем стюардесса, как принцесса,Надежная, как весь гражданский флот.Над мурманском ни туч, ни облаков,И, хоть сейчас, лети до Ашхабада.Открыты Киев, Харьков, КишиневИ

…Мы взлетали как утки с раскисших полей:Двадцать вылетов в сутки — куда веселей!Мы смеялись, с парилкой туман перепутав.И в простор набивались мы до тесноты,-Облака надрывались, рвались в лоскуты,Пули шили из них купола парашютов. Возвращались тайком —

Уже не маячат над городом аэростаты,Замолкли сирены, готовясь победу трубить, Но ротные все-таки выйти успеют, успеют в комбаты,Которого всё ещё запросто могут убить. Вот уже очищают от копоти свечек иконы,И душа и уста и молитвы творят, и стихи, Но с

Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты —И хрипят табуны, стервенея, внизу.На глазах от натуги худеют канаты,Из себя на причал выжимая слезу. И команды короткие, злыеБыстрый ветер уносит во тьму:«Кранцы за борт!»

Лукоморья больше нет, от дубов простыл и след,Дуб годится на паркет, так ведь нет —Выходили из избы здоровенные жлобы,Порубили все дубы на гробы…Пр.Ты уймись, уймись, тоска у меня в груди,Это только присказка, сказка впереди…

Люблю тебя сейчас, не тайно — напоказ.Не «после» и не «до» в лучах твоих сгораю.Навзрыд или смеясь, но я люблю сейчас,А в прошлом — не хочу, а в будущем — не знаю. В прошедшем «я любил»